Увидев Нину — новенькую ученицу седьмого класса, Шурка сразу всем объявил, что она его. Хоть он был задиристый, мог постоять за себя, однако скромная девочка с яркой восточной внешностью и черными, как смоль, длиннющими косами запала в душу многим пацанам. Они не придали значения его словам. Но Шурка никому не позволял провожать до дома свою возлюбленную. Дрался с каждым, кто смел к ней приблизиться. Пришлось несостоявшимся ухажерам под напором чувств отступить. «Тоже мне, нашелся зятек», — ворчала про себя Арина Ивановна. Ей не нравился своевольный шальной характер мальчишки, который к тому же был младше дочери на год. Но, присмотревшись, поняла – не пропадет за таким девка, всю жизнь будет носить ее на руках. И отступила. Как в воду глядела. Больше полувека прожили душа в душу молодые, создав крепкую семью, где родились пятеро детей.
Осенью (14 октября) далекого 35-го года прошлого века у Макара и Арины Моргачевых из с. Кожевниково родилась первенец-доченька Ниночка. Оба родителя работали на маслозаводе, держали большое хозяйство, огород. Через четыре года семья пополнилась еще одной девочкой – Тамарой. Жить бы им всем дружно да счастливо, но в 41-м налетело черное воронье на страну. Позвала тогда Родина своих сыновей, ушли они бороться с коварным ворогом. Среди них и Макар Никандрович. Честно воевал на фронте, бил немчуру, не жалея сил, гнал с родной земли фашистскую нечисть. Мать его, Мария Федоровна, знала великую силу православной молитвы, отмолила у Боженьки милосердного детей: все трое, два сына и дочь, вернулись домой целехонькие, даже ранения никто не получил.
Что помнит Нина с тех страшных военных лет? Помнит хлеб из овса, отрубей и картофельных очисток. И до того он был колючий, что даже со сметанкою и порой сдобренный сахарком, в горло не лез. Помнит, как с другими ребятишками прибегала к городьбе у казеинки (цех, где варили сыр), а женщины-работницы выйдут украдкой, сунут в протянутые ручки маленький калачик сыра. Мягонький, тепленький. И вкусный неимоверно. Самое лучшее время – лето: различной зелени полно и в огороде, и в поле, и в лесу. Всякая ягода, которую можно сушить, вялить на зиму и есть до отвала с молоком (корову и несколько овечек держали всю войну). Сохранились в памяти огромные (казалось) бесконечные плантации картофеля, сладковатый привкус морковного чая, кисель из крахмала тертой картошки, сшитые для школы как тетрадка обрезки пергамента (в него заворачивали масло на заводе), сделанные из сажи или свеклы чернила, убогая, латанная на сто рядов одежда, коровьи кизяки и камыш для топки русской печи. Были ли помимо учебы и изнуряющей работы хоть какие-то радости? Конечно, были. Ребятишки играли в бабки (кости), прятки, салочки, казаки-разбойники, шили куклы, делали игрушки, купались и пр. Голодное, холодное, босое, но все же детство. Есть один необычный факт в биографии Нины – в те годы приучилась пить натуральный кофе. К ним на подселение прибыла женщина, евреечка, эвакуированная из далекого блокадного Ленинграда. Каким-то чудом она сохранила кофейные зерна, молола их, варила и делила ароматный аристократичный напиток на всех домочадцев. А еще на всю жизнь привила им любовь к кухонному антуражу: какими бы ни были трудные времена, на столе всегда лежали белоснежная скатерть, салфетки, ножи-вилки, стояла красивая посуда. Арина Ивановна воспитывала в юных дочерях любовь к чистоте и порядку: пол тщательно выскоблен ножом, мебель до блеска натерта подсолнечным маслом.
Моргачев-старший вернулся в июне 45-го. ЗИС-трехтонка доставил его вместе с другими демобилизованными солдатами в деревню. Томочка в силу малолетства отца не помнила, подбегала к каждому дядьке, спрыгивающему с кузова, и кричала: «Папка! Папка!» Отец вернулся не с пустыми руками. Многие привозили в качестве трофеев дорогие часы, фотоаппараты, наряды. А Макар Никандрович — два чемодана, набитые цветными карандашами, красивыми тетрадками с трафаретом и… яблоками. Первое время он все хотел переехать в теплые края, чтобы осуществить мечту – разбить яблоневый сад. Особенно почему-то ему понравилась Болгария. Ездил он в Алма-Ату с мыслью перебраться туда, но вернулся домой разочарованный. Однако мечте своей не изменил. Его перевели главой колхоза Красный Партизан, и через пару лет в нескольких километрах от Новониколаевки зашумел сибирский яблоневый сад, охраняемый сторожем от непрошенных гостей. Урожай собирали, отвозили на завод в Барабинск, где из яблок делали сидр. К сожалению, после ухода Макара Никандровича с поста председателя сад захирел, стал заброшенным, постепенно плодовые деревья переродились в полукультурки и обычные дички. Ребятня часто гоняла туда на великах, и даже макаровы внуки узнали историю возникновения этого места, только став взрослыми. О героическом саперском прошлом деда, и за что он получил медали, им стало известно тоже спустя десятилетия, когда в свободном доступе появился сайт «Подвиг народа» и другие рассекреченные материалы того времени. К слову, Моргачев-старший привез из Европы не только канцелярские товары. Сметливый хозяин, он примечал там необычную домашнюю утварь. А уже после войны где вспоминал, где сам придумывал-мастерил диковенные для того времени полезные нужности для дома: картофелечистки, овощерезки, удалители сердцевины яблок и пр.
После седьмого класса старшую дочь отправили учиться в Барабинскую школу. Нина с подругой снимала комнату у хозяйки, за проживание платила деревенскими продуктами. После окончания десятилетки девушка вернулась домой, где директор школы предложил ей работу учителем немецкого языка, обещал помочь, коли будет трудно. В деревне в те годы жили бабушки-немки, неграмотные. Нина читала письма, которые приходили им из Германии, а они переводили ей прочитанное. Таким образом она общалась с непосредственными носителями немецкого языка, это были своего рода курсы усовершенствования. Бабушки ее очень любили и уважали.
Александр Усов продолжал ухаживать за своей возлюбленной. Дружили они до 20 лет, поженились первого сентября, когда пошли на работу.
— Папа никогда не расставался с баяном, это была его жизнь, — рассказывает младшая дочь Людмила. — Играть на гармошке он научился еще в детстве.История интересная: его старший брат ушел на фронт, а гармонь, что у него была, спрятали до возвращения в сундук. Папа же страстно мечтал пойти по музыкальным стопам брата и каждый вечер изображал на пимах, как будто играет на гармошке. Дед глядел-глядел — не выдержал, открыл сундук, достал инструмент: «На, учись!» Естественно, лихой парень-гармонист всегда был востребован на любом мероприятии, свадьбе. Помню, каждое утро в нашей семье начиналось одинаково. Сначала «Пионерская зорька» по радио, а потом папа разминал пальцы игрой на баяне. Мы, дети, все унаследовали его любовь к музыке. Олег, старший брат, даже сам делал электрогитары, когда их в магазины еще и в помине не поступало. Родители купили нам пианино. Такого инструмента не было не то что в деревне у кого, а и во всем районе! И мы учились играть на нем по «Самоучителю». Все семейные праздники, посиделки проходили под музыку и песни.
Жизнь после войны постепенно налаживалась. Сначала в деревне провели радио, потом электричество. Любопытно, что давали его строго по часам. Утром с 6 до 9 и вечером с 18 до 24. Молодая семья Усовых переехала в новый купленный дом, первая приобрела стиральную машинку, что значительно облегчило домашний труд хозяйке. Также одними из первых купила чудо тех времен – телевизор. Нина Макаровна окончила педагогическое училище, позднее поступила в Московский институт иностранных языков. Мама пятерых детей, учительница, общественница, она успевала все и везде. Помимо активной школьной работы вела дежурство со школьниками на ферме, где вместе с учениками поила телят, доила коров, стригла овец. Весной ходила со своими подопечными откапывать сельскохозяйственную технику от снега, чтобы она не заржавела. По осени поднимала с ребятами намокшие валки с пшеницей. Забот хватало.
— Нам задавали вопрос, воспитывали ли нас родители? Я так отвечу: мы учились всему на их примере. Что они делали, то и мы за ними повторяли: нельзя ругаться матом, нельзя никого обижать, нельзя быть жадным и т. д. Папа был председателем товарищеского суда, а к маме приходили писать заявления, в чем она никогда никому не отказывала. Оба всегда кому-то помогали, защищали, занимали денег, жалели. И мы, дети, такие же, не откажем, коли потребуется помощь, поделимся последним куском хлеба, отдадим последнюю рубаху. Вот чему учили и как воспитывали нас родители. Слава Богу, что мы родились и выросли именно в этой семье!
Сегодня ветеран педагогического труда, мать-героиня, бабушка, богатая 10-ю внуками и 10-ю же правнуками, живет в Новосибирске. Несколько лет назад дети забрали маму, несмотря на протесты, к себе в город. Поступить по-другому, оставить одну в деревне просто не могли. Но Нина Макаровна, неугомонная, даже в большом городе в свои приличные годы умудряется хлопотать в огороде. Воспитанная родной землей, выросшая на ней, разве может она ее бросить? Нашла себя в новом (вернее забытом старом) деле – вязании и чтении. Столько лет ей не хватало времени на любимые занятия! И вот теперь электрическая прялка, спицы и огромная домашняя библиотека в полном ее распоряжении.
Помнят ли Нину Макаровну ученики? Однозначно! Да и разве можно забыть такую замечательную, добрую, внимательную учительницу? Она ведь не только учила немецкому языку, она учила самой жизни. Потому что делала все: жила, трудилась — всегда честно, от души. Набело, в чистовик, чтобы не пришлось переписывать.
Марина ТЕПЛЯКОВА