— Евгения Ивановна, здравствуйте! Гостей ждете? – говорить приходится довольно громко – как-никак, хозяйке уж за 90 лет перевалило.
Баба Женя довольно бодро для ее возраста выскочила в коридор, приветливо заулыбалась:
— Проходи, миленька моя, проходи! (стилистика разговорной речи сохранена – прим. автора)
Беглым взглядом окидываю комнату. Хорошо, чистенько, прибрано. Повсюду: на мягкой мебели, на полу – лежат разноцветные узористые коврики, сидушки и салфетки. Какая же бабушка без вязания? Знакомые с детства предметы интерьера вызывают невольную улыбку. Такой советский ночничок светил над моей кроватью, а в стенке стоят – один в один, как у нас — вазы из хрусталя. Даже тумбочка и та, кажется, подмигивает: узнаешь меня? Атмосфера дома до того располагает, что сразу хочется забраться с ногами в кресло, завернуться в теплый плед, потягивая из кружки запашистый чай из летних трав.
— Евгения Ивановна, говорят, Вы на сцене выступаете, частушки исполняете.
— У-у, быват! Всю жизню пою. А вот так, чтобы выступать перед людями, довелось только здеся, в Таскаево, (переехала сюда восемь лет назад). Прознали про меня друзья из клуба и говорят: «Бабулька, давай-ка к нам на концерт». А я им: вы что, ребята, я боюся! Уговорили-таки, теперь как праздник какой – ташшат меня в клуб, спасибо им, скучать не дают. А таперича еще и на камеру снимают да куда-то отправляют. Петь я всегда любила, сызмальства. Раскачат, бывало, меня брат, малую, в зыбке, я вот-вот вывалюсь, а все равно рот не закрыватся. Он спрашивает: «Мама, че она так орет, ты скажи?» — «Это, сынок, она голос развивает!». В школе всегда пятерки по пению получала. Учительница говорила: «У нас Женя певицей будет». А уж по молодости ни одни посиделки без меня не обходились. И в клуб я не заходила – залетала: на круг — и пошла плясать-топотать.
— Частушек-то много знаете?
— Ой, мила моя, много! Где только услышу каку-нибудь, она уже в моем компьютере (показывает на голову и смеется).
И сразу же без уговоров начинает сыпать народным фольклором. Тут и про милого дружка, и про тятьку с мамкой, и про измену-разлучницу, да с «перчиком», ядрененькие. Отдельная тема – про любовь к родной земле. Без нее Е. И. Соболевская своей жизни не представляет.
— Человек, который не любит землю – пустой человек, — считает народная исполнительница. – Как жа без нее можно прожить? Меня мама все уговаривала: езжай в город, там тетки, дядьки, устроят тебя. Даже письмо родным написала: «Женька приедет, так вы завлеките ее чем-нибудь, чтобы она осталась». А я говорю: не поеду, и все! — «Дурочка, будешь всю жизнь коровам хвосты крутить!» — «Ну и что, значит, судьба моя така». Сколько потом кидало в разные края, а все равно, тянуло на родину.
И тут же снова начинает выводить:
— Сибирь, Сибирь, люблю твои снега,
Навек ты мне, родная, дорога…
Земля-матушка мне всегда силы придавала. В огороде у внучки, пока могла, до последнего копошилась. А сейчас ноги не работают, одна еще маленько дрыгатся, а вторая совсем не хотит.
— Евгения Ивановна, а который Вам год?
— Да я сама, милая, не знаю. По документам – 90, а по жизни – 91. Метрики-то у меня не сохранились. Исполнилось 18 – пора паспорт получать. А как без метрик? Отправили тогда в больницу, определять возраст через врачей. Медсестры рот мне открыли, а я им говорю: «Девчонки, я же не кобыла, чтобы мне зубы шшитать». Мама говорила, что родилась я осенью, а год она не помнила: то ли 1929, то ли 1930, то ли 1931. Записали 1930, вот так с двойной датой рождения и живу.
Занятная старушка, а главное – не похожая на всех, веселая. Обо всех трудностях, горестях – все на позитиве. Скажет что и посмеивается да так заразительно, что в ответ тоже улыбаешься. Хотя жизнь давала мало поводов для радости. Голодное, холодное детство. Три класса образования «и то пополам с братом»: пока погода позволяла бегать босиком, было и обучение. А как только ляжет снег – все, только дома сидеть, т. к. ни обуть, ни надеть, чтобы выйти на улицу, нечего.
— Я ить на заводе 5 лет трудилась, а тама и продукцию всю надо пошшитать, и людям деньги отдать, чтобы нигде копеечка не затерялась, каженная циферка сошлась. Как только у меня «компьютер» соображал, даже и не знаю, — удивляется баба Женя.
Работать она начала с 12 лет. Как и все колхозники в те трудные времена, вкалывала на благо Родины от зари до зари, зачастую и ночь прихватывая. Рано ей пришлось стать еще и единственной кормилицей в семье. Как-то мать упала перед дочерью на колени, обняла ее за ноги, стала целовать подол платья, причитая: «Добытчица ты наша, благодетельница, мы ж пропадем без тебя, любушка. Не бросай ты нас, Христа ради!»
— Одно могу сказать молодым: работать надо – тогда дольше проживешь, – советует Евгения Ивановна. – Не как мы, конечно, горбатились, но так, чтобы тело не скучало, и кровя не густели. А ишо выпивать поменьше. Мы ить тоже по молодости, чего греха таить, «угощались» крепеньким, но меру всегда знали, да и работать нужно было.
Простая, казалось бы, философия: жить, не мешая другим, трудиться на благо страны, любить родную землю. Но в этом-то и состоит смысл нашего бытия. И пора бы, по идее, отдохнуть, успокоиться. Так нет, болит сердце за внучку: помочь кровинке надо, еще маленько пожить. А душа поет, не может без песни. Вот и тянет бабу Женю в сельский Дом культуры, где ее все любят и ждут. Хорошо с ней, интересно, но мне уже надо возвращаться в город. Перед тем как попрощаться, я фотографирую бабу Женю. Через объектив замечаю посторонний предмет на заднем плане. Им оказалась… снеговая лопата. Она еще и снег чистит в 91 год! Удивительная бабушка. Дай Бог ей здоровья!
Автор Марина ТЕПЛЯКОВА.