Десять девчонок и мальчишек обрели счастье в семье Н. Быковой

«Мама, мы в чем-то перед тобой провинились?» – с ужасом глядя на гречневую крупу на столе, спросила Лена. Наталья Георгиевна с недоумением посмотрела на нее: «Да с чего ты взяла, глупенькая? Просто кашу сейчас буду варить, вот перебираю. А где у нас Витюша запропастился?» — «Он плачет. Боится, что ты нас сейчас накажешь, поставишь в угол на колени на гречку». «Господи!» — выдохнула женщина и схватилась за сердце, сжавшееся от невыносимой жалости к этим двум маленьким воробьишкам-сироткам. За свою короткую жизнь они не единожды испытали на себе звериную жестокость и равнодушие взрослых людей. 

Наталья родилась и выросла в Чулымском районе. После школы отучилась в Новосибирском радиотехническом училище и вернулась в родную деревню Пенек. Вышла замуж. Мама, работавшая в местной библиотеке, ушла на пенсию, перетянув дочь на свое место. Наталья любила читать с раннего детства, всегда самая первая буквально проглатывала новинки, только вышедшие в печать. Зачастую учителя забирали у нее книги даже на уроках.

— Вскоре я поняла, что библиотека – это не мое. Мне нужно движение, общение, круговерть событий. А тут, как говорится, тишь да благодать. Даже до сочинений Карла Маркса добралась, правда, не очень-то поняла его философские измышления. Одно время пыталась стричь, чтобы привлечь посетителей, кружки различные вела, готовила-пекла с девчонками-читательницами. Приходя с мероприятиями в школу, все просила: «Возьмите хоть техничкой!» И однажды завуч сказала: «Нам требуется учитель физической культуры. Пойдешь?» Я только фыркнула – нашли спортсменку. Посоветовалась с мужем, он ворчит: «Сидишь в своей библиотеке, вот и сиди!» Не послушалась. Пошла-таки учителем, проработала 17 лет, пока сюда в Таскаево не переехали. Ни дня не жалела, что выбрала для себя педагогику.

Начинающему педагогу сразу же вручили классное руководство в самом сложном классе, от которого отказались более опытные коллеги. Но трудности не отпугнули Н. Быкову, более того, она сумела из трудных подростков сформировать самый лучший дружный коллектив. Без своей классной мамы ученики никуда не ходили-не ездили.

Со временем к занятиям физкультуры добавились уроки ОБЖ, черчения, литературы, а позднее обществознания (эту науку пришлось зубрить буквально днями и ночами, ибо прийти неподготовленной к детям учитель «широкого профиля» не могла). Будучи классным руководителем сразу в двух классах, Наталья Георгиевна все чаще присматривалась к Вите (9 лет) и Лене (10 лет), которые воспитывались в приемной семье, откуда сбежали в приют. Однажды за ужином сказала супругу: «У меня ребятишки такие хорошие есть, мне жалко их очень, давай возьмем к себе?» Александр Валентинович, не раздумывая, дал добро.

Телефонному звонку своего классного руководителя Витя удивился. Выслушав предложение погостить у нее и, может быть, остаться насовсем, серьезно сказал: «Нам с Леной надо посоветоваться». Уже через  10 минут перезвонил и радостно сообщил: «Мы согласны! Когда ты нас заберешь?» Таким образом 2004 год для семьи Быковых стал поворотным, началась совершенно другая жизнь, наполненная ответственностью, радостью и счастьем. Только прошлое детей еще долго не отпускало: их психика была нарушена жестоким обращением первой приемной родительницы, от подробностей которого стынет в жилах кровь.

— Через пару недель Лена робко спросила: «Может, заберем к себе Ларису (она тоже была с ними в приемной семье – прим. автора). Я к мужу: так, мол, и так. А он мне: «Господи, тебе что, лишней тарелки супа жалко?» Вот так у нас и появилась еще одна дочка.

Будучи в Новосибирске, Быковы с ребятишками проезжали мимо Центра социальной помощи семье и детям. Лена предложила зайти туда, поздороваться (одно время они там находились). Воспитатели гостей узнали, очень обрадовались, что у них теперь все хорошо, долго беседовали. Спустя несколько дней раздался звонок из Центра: «Наталья Георгиевна, возьмите девочку, 14 лет». В столицу Сибири женщина поехала одна, а вернулась с Викторией.

— У нас поначалу так интересно получилось: Лена с папой болты крутит, на мотоцикле гоняет, а Витюша со мной на кухне еду готовит, посуду моет. Я говорю: «Давай-ка, дорогой, детьми «поменяемся»: мальчики пусть занимаются мужскими делами, девочки – женскими обязанностями. Отца ребятишки очень любили, он их тоже просто обожал, часто баловал. Мне же, как учителю, приходилось еще и за учебу спрашивать. Саша начал заниматься с ними, после чего Лариса с Витей выровнялись, стали хорошистами,  Лена – отличницей. Он во всем их поддерживал. Помню, Лена сильно болела, целый месяц кашляла. Лекарства не помогали, тогда я заставила ее пить барсучий жир, от которого при одном только виде ее тошнило. Возвращаюсь со школы, вижу картину: Лена сидит рыдает над ведром, не хочет принимать народное средство, и папа с ней в обнимку тоже плачет – жалеет.

Деревня Пенек приходила в упадок, люди разъезжались. Все чаще и Быковы стали задумываться о смене места жительства, подыскивали подходящий вариант. Поездили по близлежащим районам, завернули по дороге в Барабинский, заглянули в Таскаево. Село понравилось, и после того, как старшие ребята окончили школу, семья переехала. Через год случилась трагедия: от острой сердечной недостаточности скончался Александр Валентинович. А еще через шесть месяцев ушла из жизни мама Натальи Георгиевны.

— В опеке надо было оформить кое-какие документы. Там мне предложили взять девочку на каникулы (так называемый, гостевой режим). Как ни приеду за Юлькой, из-за дверей выглядывает еще одно чудо: вот такие щеки, черные глаза и рот до ушей. Чудом оказалась Вера. Я хотела тоже ее к себе, но старший брат Кирилл категорично не соглашался ни на какую приемную семью. Я попросила разрешения поговорить с мальчиком. Не стала перед ним юлить, сказала, как есть: что осталась одна, дедушка-бабушка старенькие, и мне нужен хозяин в доме, помощник, надежное плечо. Кирилл, несмотря на юный возраст (9 лет), внимательно все выслушал и сказал: «Поехали».

Тогда никто и предположить не мог, что это решение маленького мужчины через несколько лет спасет ему жизнь. Приемная мама буквально выцарапает-вырвет его из хищных лап смерти. Ребят Наталья Георгиевна забрала как раз на праздник – День защиты детей. А вскоре приехала Лена, привезла из Новосибирска, где жила и училась в медколледже, двухгодовалого внука Диму: «Ты мне поможешь?». Она разошлась с гражданским мужем и не знала, как ей быть дальше.

— Ребятишки меня звали мамой, и Димка, глядя на них, также стал величать. Мне больше всех его жалко, ведь у него, в отличие от остальных, нормальные родители: не пьют, не курят, не наркоманят. И тем не менее, ребенок уже 12 лет живет со мной, а не с ними. Маленькому я ему показывала фотографию отца, объясняла: «Это твой папа, он сейчас далеко, деньги зарабатывает». А он все слал папе сообщения в виде смайликов. Когда в первом классе научился грамоте, нашел его соцсетях: «Папа, это твой сын Дима. Я хочу с тобой общаться». Вместо ответа тот внес его в черный список. Я не выдержала, спросила: «Ты зачем так сделал. В чем ребенок виноват?» Он написал: «Вырастет, я ему все объясню», заблокировав при этом и меня.

А мальчик отчаянно нуждался в родительской любви. Он боялся, что и мама-баба Наташа его бросит, поэтому ходил за ней хвостиком, ночами прижимался всем горячим маленьким тельцем. Спали вместе до 9 лет. Только отодвинется от него Наталья Георгиевна, слышит – все, пополз по дивану искать ее. Перед 23 февраля на уроках труда ученики готовили папам подарки. Дима пришел со школы расстроенный: «А мне кому дарить?» — «А давай — Кириллу». Сделал все сам, своими руками, принес домой, довольный, сидел на стульчике, ждал, когда старший мужчина в доме проснется. Вот как ему не хватало отца! Тем временем мама Лена все реже стала навещать родную кровинку: нужно было учиться, работать. Ей подвернулся хороший человек, который настоял, чтобы она получила образование и закончила, наконец, медицинский колледж. Он же стал инициатором переезда Димы к ним. Однако настрадавшееся маленькое сердечко не простило. Уже на пятый день ребенка привезли обратно в Таскаево: Дима все время плакал, отказывался от еды. Потом и вовсе устроил истерику: «Все, я к маме!» Позднее женщина снова попыталась забрать его к себе, на что сын безапелляционно заявил: «У меня здесь дом, школа, друзья. Я тут живу и учусь. Хочешь – приезжай сама, а я никуда не поеду!»

Сейчас Лена (позывной Лиса) в Донецке, работает медсестрой в госпитале. На войне люди зачастую переосмысливают жизнь. Очевидно, чтобы заглушить свою вину и боль перед собственным ребенком, она рвется на передний край. Пишет (когда есть время и связь), что очень скучает, хочет увидеть, обнять, объясниться. Да, была молодая, да, наделала ошибок, но, находясь на передовой, трудом и потом заслужила прощения.

Славик и Вова — еще две поломанные горе-родителями судьбы, нашедшие кров, любовь и заботу у Натальи Георгиевны. Ребята со сложными характерами, к каждому требовался особый подход.

— Случилось несчастье, в результате которого два года, можно сказать, у нас вообще выпали из жизни: Кирилла сбила машина. В тяжелом состоянии с открытым переломом ноги он попал в больницу, врачи по кусочкам собирали ему бедро. Лежал в Куйбышевской больнице на вытяжке, уже и пролежни пошли: похудел, кожа да кости. Забрала его домой, а у него рвота открылась. Хирург, оперировавший его, велел немедленно вызывать скорую. Снова увезли в больницу, поставили капельницу, Кириллу сразу стало легче. Но на следующий день он не брал трубку. Позвонила на пост, дежурная медсестра огорошила: «За жизнь Вашего мальчика борются».

Выяснилось, что у Кирилла начался панкреонекроз – осложнение острого панкреатита в результате аварии. Занимались ногой, а УЗИ внутренних органов не провели. Когда Наталью Георгиевну пустили к нему в палату, она ужаснулась: белый, весь в проводах. Кирилл держал маму за руку, не отпускал. Проваливаясь в дремоту, вздрагивал от любого ее движения и все просил не уходить. Глядя на него, она поняла: не жилец. Если и есть шанс, то один из тысячи. Чутье не обмануло. Женщина настояла, чтобы сына перевели в областную больницу, и тем самым вытащила его с того света. На следующий день ей сообщили, что поступившего накануне пациента перевели в гнойную хирургию: ко всему прочему, у него скопилась в легких жидкость (еще одно последствие сильнейшего удара).

— Выписали Кирюшу домой, всего в трубках, смотреть страшно. Я его на руках, как маленького, носила мыться в баню — 40 килограмм всего весил. Ухаживали за ним вместе с Верой, по ночам по очереди вставали, чтобы приготовить покушать — питаться надо было строго по часам и только свежеприготовленной протертой пищей. А потом мы впятером подхватили коронавирус и очень боялись за Кирилла. Только представьте: четыре реанимации, в коме был. Новую напасть просто не перенес бы. Мыли все хлоркой, дезинфицировали, чем только могли. И Бог отвел — сын не заболел. Когда пошел на поправку, учили его заново ходить. Сейчас он восстановился в педколледже, посещает «качалку». Весит уже 67 килограмм.

  Пока мама выхаживала Кирилла, Вова меж тем куролесил как мог, забросил учебу. Однажды терпение Натальи Георгиевны просто лопнуло, в сердцах отвезла его в опеку: «Все, больше не могу, не справляюсь». Вову отправили в специализированный центр, откуда он «благополучно» сбежал, позвонив при этом в опеку: «Я вернусь только домой». Однако доверия к его словам и обещаниям исправиться у приемной мамы больше не было. Тогда свое веское слово сказал Кирилл, он тихонько подозвал ее: «А если бы это был твой сын, понимаешь, твой? Дай ему шанс, последний». И она дала, потому как поступить по-другому просто не могла. Слишком большое у нее сердце.

Порой «добрые люди» задают Н. Быковой вопрос: «Зачем ты с ними так возишься? Ну, воспитала лет до 18-ти, а дальше пусть живут своей жизнью». В ответ она с усмешкой смотрит на них: «Сами-то понимаете, о чем говорите? Они ведь не приемные, они все мои, родные, и здесь их дом!» Да, было по-всякому, случалось и хорошее, и плохое, из-за чего не спалось бесконечными ночами. Но, наверное, это того стоит. По крайней мере, десяти мальчишкам и девчонкам повезло, когда они повстречали Наталью Георгиевну, давшую им не только образование и пропитание, но подарившую надежду на счастливое будущее. Дети растут, обзаводятся своими детьми, а она по-прежнему остается их мамой, а теперь уже и любимой бабушкой. Даже хулиган Вовка шлет приветы: «Прости, дорогая, что вел себя плохо, спасибо за все! Ты лучшая на свете!» Радушная хозяйка всех приветит-приголубит: своих, чужих, соседей, подруг, друзей детей. Никто не уйдет голодным или необласканным. Для каждого найдется доброе слово, свежий пирожок и щедрая порция сердечной теплоты. Не остается Н. Быкова в стороне и от общественных дел, вместе с домочадцами проводя субботники на улицах села. Участвует в спортивных соревнованиях, своим примером заражая близких. Плетет сети, собирает посылки в зону СВО (а Вера вяжет парням амулеты-чебурашек), отправляет продукты для волонтерского тылового движения «Домой».

В доме Натальи Георгиевны каждая живая душа найдет свое пристанище. Она никогда не пройдет мимо погибающего котенка или замерзающего щенка. Одно время у нее жили 15 котов и кошек, и все найденыши. А у подобранной ею на улице собаки впоследствии объявился хозяин. Самое интересное, она сделала выбор: не откликнулась — укусила за ногу. Недаром говорят, что детей и животных нельзя обмануть, они по природе своей чуют фальшь.

Марина ТЕПЛЯКОВА.