Голова седая, да душа молодая

Двадцать первого февраля далекого 1921 г. в с. Новокрестьянское Алтайского края в семье священника М. Светушкова родилась дочка, которую окрестили Валентиной. Она появилась на свет в сложное для страны время, что и говорить. Только закончилась гражданская война. Мир, перевернутый с ног на голову, начал помаленьку восстанавливаться. Общими усилиями, общими молитвами. Но последние-то как раз при новой власти оказались под запретом. Религия – опиум для народа! Батюшке Михаилу во имя благополучия  супруги и детей пришлось отречься от Христа, отказаться от сана, а чтобы близких не дразнили «попадья», «поповы дети», — переехать на новое место жительства. Так Валя оказалась в Барабинске.

Новенькую девчушку, поселившуюся в доме наискосок, заприметил Володька Копылов, хулиган и задира, но никоим образом не выдал свою сердечную тайну. Лето быстро пролетело, и первого сентября окрестная ребятня отправилась в только что открытую 93-ю школу. Вовка опоздал на перекличку и влетел в класс, когда уже все расселись по партам. Увидев, что за одной из них сидела Валентина, тут же выскочил в коридор и… записался в параллельный класс. Краснеть на ее глазах за невыученные, например, уроки или мальчишечьи грехи ему страшно не хотелось. О тайной любви своего соседа-воздыхателя Валя узнала много лет спустя, когда… вышла за него замуж.

Наступил 37–й год. Он оказался страшным для всей семьи. По лживому доносу главу семьи арестовали. Погоревали-поплакали, но пришла беда – отворяй ворота. От заболевания почек скоропостижно скончался брат, оставив после себя двоих сыновей: полутора лет, а младшему исполнилось всего три недели.

— Я читала потом дело отца, — с горечью вспоминает Валентина Михайловна. – Там было написано, что якобы он не работает, «толкется» целыми днями на базаре у вокзала и агитирует против советской власти. Написавших кляузу вызывали в НКВД на повторный допрос уже во времена Брежнева. Один из братьев отказался от собственных показаний: «Подпись моя, но писал не я». Второй же заявил, что человека по фамилии Светушков он вовсе не знал. Что их заставило оговорить папу? Страх перед системой, зависть, злоба? Спасая свои жизни, они искорежили, погубили наши – отца через месяц расстреляли по 58 статье. Ни пытки, ни избиения так и не поставили его на колени, ни одного человека он не сдал на съедение сталинской машине репрессий. На тот свет ушел с чистой душой.

Валя закончила 7 классов и пошла работать – отца нет, мама ослепла еще в 1929 г. и сидела дома, да еще нужно было хоть как-то помогать малышам племянникам. По знакомству ей удалось устроиться счетоводом на Куйбышевский завод автозапчастей. Начались трудовые будни. Валентина ежеминутно боялась, что кто-нибудь прознает про ее тайну – она дочь врага народа. Потому не вступила в комсомол, хотя ее туда настойчиво звали. Это несмываемое клеймо она носила многие годы, вплоть до 1964 г., когда отца наконец-то реабилитировали. Ни одной живой душе она про то не рассказывала, даже ее ребятишки узнали, что их дед из «политических» уже только во взрослой жизни.    

Двадцать второго июня грозного 41-го года заводчане отдыхали на Савкиной гриве. Еще с утра рабочих вместе с семьями отвезли на грузовиках. Получился настоящий праздник: с самоварами, с песнями у костра и танцами под гармошку. Когда вернулись, из уст Левитана по радио узнали об общей беде – война!

— Мужчины сразу отправились в военкомат, на заводе остались одни женщины и немощные старики, — рассказывает очевидица того времени. – Захочешь забыть те годы, да не сможешь. Хлебнули мы все тогда лиха через край. Наш завод переоборудовали, и рабочие стали выпускать станковые минометы. В столовой давали похлебку, я ее уносила домой – покормить голодных маму и детей. Иногда получали по пол-литра пахты на взрослого. Ходили на поля выкапывать оставшийся после уборки картофель. Найдешь две-три «пуговки» — уже дома «праздник». Своя картошка у меня никак не родилась, хоть плачь.

В 1943 г. в семье разыгралась еще одна трагедия. Сноха работала официанткой в столовой для комсостава. Ее обвинили в том, что она отоварила хлебные карточки раньше времени, собирались совершить над ней товарищеский суд, даже объявление вывесили. Женщина не стала дожидаться людского приговора и… бросилась под поезд.

— Нам показали предсмертную записку: «Делайте с детьми, что хотите, можете отдать в детдом». После похорон ее  мать и сестры сказали: «Нам их не надо, лишняя обуза». Старшего Веню, ему шел восьмой год, собирался один мужчина забрать, да я не разрешила. Разве ж могла бросить сироток, которых вынянчила с рождения, на произвол судьбы? Так и стали жить вчетвером, — продолжает Валентина Михайловна.

После седьмого класса братьев, благодаря хлопотам тетки, удалось «пристроить» в г. Омске: Вениамина – воспитанником в военную часть, Анатолия – в речное училище. Повзрослев и обзаведясь семьями, детьми, внуками, но любимую кормилицу, заменившую отца и мать, не забывали и были благодарны ей до конца своих дней.

В победном 45-м году на свет появился Вовчик – единственный сынок, награда и счастье Валентины. Его отцом стал тот самый хулиган Володька Копылов, живший когда-то в доме наискосок со Светушковыми и оставшийся верным первой мальчишеской любви на всю жизнь.

Годы тихо, мирно потекли. В 1964 г. умерла мама Антонина Васильевна. Перед смертью она успела узнать, что мужа реабилитировали. Но что уже могло дать это известие? Ведь человека не вернешь, как и прожитые в страхе бесконечно долгие месяцы, сложенные в не один десяток горьких лет. А то, что он не виновен, так они это и без указки органов знали.

Валентина Михайловна много путешествовала, и одна, и с сыном (муж предпочитал проводить отпуск в активном отдыхе, уходя в лес на охоту). Гагры, Батуми, Одесса, Ленинград и многие другие города повидала сибирячка благодаря профсоюзным путевкам. Даже когда ей было за 80, она еще ездила в санатории, да и вообще вела весьма насыщенный образ жизни, посещая культурные мероприятия и пр. как в Барабинске, так и в соседнем Куйбышеве. Словно наверстывала украденные властью, а потом войной детство и юность.

Сейчас В. М. Копылова сидит дома, даже на улицу не может выйти. Как и у мамы, у нее развилась глаукома, которая привела к полной слепоте. Хорошо, что родные и близкие рядом живут, постоянно навещают, ухаживают. Зато память у Валентины Михайловны – дай Бог молодым. Все помнит: людей, события, даты, номера телефонов. Внимательно следит и за политическими действиями в стране. А еще читает наизусть стихи, среди которых есть простые, жалостливые,  чьи авторы неизвестны, но они передаются из уст в уста уже не одно поколение.

— Сама не верю, что мне скоро целый век! Ощущаю себя лет на 70, если бы глаза видели – то еще меньше бы, – рассуждает в заключение долгожительница и шутя добавляет, – Вы уж меня там так сфотографируйте, чтобы я красивая получилась!

Женщина, что сказать. Она и в сто лет женщина, и хочет выглядеть хорошо. Молодец! Не унывает, не жалуется. Дай Бог ей здоровья! Пусть живет и радует своих родных просто тем, что она у них есть: мама, бабушка, прабабушка!

Автор Марина ТЕПЛЯКОВА.